Отзывы

Откровения «мужей на час». Чем на самом деле занимаются мастера по вызову? Протокол заседания по оплошности либо по злому умыслу был так двусмысленно отредактирован, что послужил поводом для недоброжелателей усмотреть в нем неприличную выходку Славянского общества, тем более что в нем содержались выражения от лица общества благодарности моему мужу за его деятельность на посту председателя. Так что речь осталась бы неизвестной для основной части общества, если бы не добрая услуга самой администрации, которая своими гонениями всегда подчеркивает каждое слово и каждый поступок моего мужа. Так что, возможно, протокол был отредактирован именно с такой задней мыслью, чтобы отстранить от дел моего мужа и вызвать закрытие общества. Что ж, - ответил князь, - постарайтесь устроиться у кого-нибудь из родных или друзей, потому что, если я доложу в Петербург, что вам некуда ехать, вас вышлют в Архангельск, а это еще хуже. Ожидание затянулось; завидев мужа, я выбежала на лестницу: - Ну что, мой друг, кто оказался прав? Не удивлюсь, если эти господа потихоньку делали все, чтобы добиться закрытия общества и устранения моего мужа, потому что они понимали, что пока во главе общества будет мой муж, член комитета, живущий в Москве, в том же доме, где помещается Славянский комитет, его влияние будет неизменным и он всегда будет центром и душой общества. В 4 часа утра он послал фельдъегеря на нашу московскую квартиру, но поскольку мужа не оказалось, он отправил посыльного в деревню, который и застал моего мужа еще в постели. О завещании больной не хочет и слышать; как все чахоточные, он не допускает мысли о близкой смерти, да при своем скаредстве и холодности к жене, быть может, и вовсе не расположен делать её своей наследницей. Он внимательнее стал смотреть на красивое местоположение, на перелески, озера, холмы, он чувствовал, что человек никогда не может быть равнодушен к красотам природы. Он не мог себе без ужаса представить той минуты, когда мать, прощаясь с ним, может быть не перенесет этого и умрет на его руках; кроме того, не будучи самонадеян, он, кажется, не слишком твердо был убежден, что достигнет своей любимой цели, профессорства, или по крайней мере эта цель была слишком еще далека. Я поехала в город вместе с ним, муж отправился к генерал-губернатору, я пошла к обедне, а после дожидалась мужа у сестры. 23-го, в воскресенье, в 8 часов утра я только встала, а муж еще был в постели, и тут подъехал фельдъегерь - мужа вызывал к себе генерал-губернатор. Я привожу эти слова, потому что они были истолкованы недоброжелателями моего мужа в том смысле, будто муж насмехался над выговором, будто он сказал Долгорукому, что это уже седьмой выговор (на самом деле он получил всего три) за его жизнь и что для него это безделица. Муж ответил, что он только может принимать его с прискорбием и что ввиду того, что правительство не разделяет, по-видимому, его воззрение на Берлинский трактат, то он смотрит на выговор как на очень милостивую меру, что можно было ожидать худшего. Я также не разделяла благодушия мужа, полагавшего, что выговор будет для нас единственным наказанием за его речь. Долгорукий спросил мужа, что он скажет в ответ на Высочайший выговор, который датирован 4 июля. Я, впрочем, знала, что наши письма читают, к тому же было несколько писем моего мужа, в которых он в сильных выражениях писал о политической обстановке и пагубных последствиях для России решений Берлинского конгресса. Ты, - ответил он, - меня высылают в имение мое или жены, каковых на карте России не имеется. Мы вспомнили про Овстуг, имение моего отца в Орловской губернии. Мы поехали… Две недели ехали мы и во всю дорогу не сказали друг другу ни слова. Мы подумали об имении графини Соллогуб, но она сказала, что и оно не годится. Чтобы узнать больше о https://myzh-na-chas777.ru/ посещении нашего сайта. „Э, что тут говорить! Я немедленно отправилась в Волынское, чтобы устроить наш переезд в город, перевести на дачу, с которой мы съезжали, приютских детей, поручить присмотр за приютом моей доброй соседке по даче Лясковской до той поры, пока не вернется из-за границы Морозова, вместе с которой мы основали этот приют. Я старалась не обращать внимания на слезы Марии Абрамовны и детей, одна девочка рыдала чуть не до конвульсий, и я решила взять ее с собой в ссылку, чтобы она скрасила мои досуги. Сначала, пока строили домики для ванн, залу для питья вод и галерею для прогулки больных, можно было видеть, по крайней мере, на что выходят деньги; но как дошло дело до химической части, то добрый К.Ш. Так по крайней мере он сам сказал мне, но если судить по печальному выражению всех окружающих… Так оно и случилось, но верных доказательств относительно виновников у меня нет. Так вы не желаете, чтоб я за вас просила? Впрочем, я не знаю, для чего вы желаете, чтоб у нас не было иностранных учителей; разве не все равно, кто учит ребенка: немец ли, француз ли, англичанин ли, или швейцарец, лишь бы только он хорошо учил. Впрочем, у меня слишком мало времени, чтобы давать волю чувствам.